Нерешение актуальных задач советской элитой - оценка О.А. Матвейчева «После смерти Сталина перед советской элитой встало несколько важнейших задач, для решения которых требовалось известное мужество и видение исторической перспективы. 1. Необходимо было удержать и укрепить роль мирового авангарда, а для этого противопоставить консервативной геополитике Запада привлекательную во всем мире идеологию. Конечно, хорошо, когда Пальмерстон говорит о «вечных интересах Британии», этим можно даже покорить сердца британцев, но не сердца африканских негров, не китайских крестьян, не латиноамериканских гаучо и даже не рафинированных европейцев. На геополитике империи не строятся. Либерализм обращался к каждому человеку с идеей свободы, коммунизм обращался к каждому в мире с идеей свободы и справедливости. Это пока работало, но как «нельзя обманывать всех всё время», так нельзя и говорить «истину» всем всё время. Требовалась кардинальная реформа марксизма, что было ясно уже Сталину. Это задача для философов. Для этого должна была быть допущена, как минимум, свобода философских дискуссий с привлечением зарубежного и, прежде всего, отечественного опыта мысли. В отличие от производства, где 90 процентов продукции должно соответствовать стандарту и лишь 10 процентов отводится на брак, в творческой лаборатории лишь 10 процентов отводится под возможную великую идею, всё остальное - руда. (В данном случае, 10% – очень оптимистичная оценка, хорошо, если удаётся получить 1% «небрака» - Прим. И.Л. Викентьева). Мы победили в войне: надо было ответить, каким духом? И главное, каким духом возможны будущие победы, какая эпоха нас ждёт? 2. Аналогичная задача для политологов, обществоведов и пропагандистов. Старые формы и методы пропаганды, действовавшие на безграмотное крестьянство и рабочий класс, уже явно отживали своё. На смену шло поколение грамотных людей, шел мощный средний класс. Так, например, возможно, нужно было отказаться от понятия и от института партии как принадлежащего старой науке и практике. Сталин думал об этом ещё до войны. Существуют даже избирательные бюллетени для выборов на альтернативной основе, от них пришлось отказаться, так как партийная верхушка запугала Сталина потерей контроля. Уже в войну стало очевидно, что партия является пятым колесом в телеге, и она полностью была выключена из системы принятия решений. Институт традиционных комиссаров и политинформаторов также себя изжил, из-за чего его и отменили. Революционную агитацию, рекламу и пропаганду необходимо было заменить мягким пиаром, да и сама идеология должна была стать более глубокой, многомерной, изощрённой, подходящей возросшим требованиям масс, которые уже перестали быть массами в строгом смысле слова. 3. Своя задача стояла и перед экономистами. Выше было сказано о том, что категории политэкономии в рамках старой парадигмы не понимают общество, которое возникло и вырвалось на передовые позиции в мире. Не понимать - не значит быть в недоумении и молчании, не понимать - гораздо чаще это значит подвергаться иллюзии полного понимания, на самом деле коряво перетолковывать происходящее в чуждых и неподходящих внешних терминах новое общество, не правое, не левое, не либеральное, не социалистическое, не консервативное. Нужно было осмыслить, категоризировать в новых понятиях новую социальную реальность и сознательно теперь уже использовать эти понятия как в политической практике, так и в экономическом хозяйственном менеджменте. Возможно, надо было отказаться от понятия стоимости и прибыли в денежных формах, отказаться от налогов всех видов как категорий и институтов старой политэкономии и вспомнить о категории «свободного времени» как мерила истинного богатства. Намёки на это так же были в последних работах и действиях Сталина. 4. Перед гуманитарной интеллигенцией стояла задача творческая: нужен новый стиль, образ жизни, новая поэзия, живопись, архитектура, новый театр, новое кино, новая музыка, новый промышленный и др. дизайн. Все это должно и могло стать модным во всем мире. Сейчас это трудно себе представить, но в 1950-е годы США вовсе не были законодателями мод в массовой культуре. Да, работал Голливуд, но советские картины были конкурентоспособны, был интерес к советской и русской литературе, поэзии, искусству, вообще всему русскому и советскому. Что касается музыки, то на мировом рынке звучали все языки и мелодии (и русская популярная музыка - особенно часто), никому в голову не приходило, что язык популярной музыки должен быть английским. До «Битлз», и в этом их заслуга и феномен, рынок шоу-бизнеса был ничей! Он, и вообще рынок массовой культуры, должен был быть захвачен. С новыми инструментами, мелодиями, ритмами. Нам трудно себе представить, что могло быть как-то иначе, чем было, но реально раскрутке поддаётся всё на свете. Китайцы, а их миллиард, до сих пор предпочитают русские мелодии и русский язык в песнях английскому. Кстати, китайский многомиллиардный рынок поп-музыки русские могут захватить и сейчас. 5. Отдельная тема - переход из индустриальной эпохи в постиндустриальную, о которой тогда ещё никто не говорил. Но постиндустриализм с его экологизмом, энергосбережением, деурбанизацией наступал неминуемо. Европа и Америка в 1970-е годы стали переселяться в таунхаузы на природу, а у нас возникло движение экологов-каэспэшников и деревенщиков. Можно было уже тогда, в 1950-е, начать отдавать долги селу. Ведь именно за счёт крестьян провернули индустриализацию и выиграли войну. Удержание народа на селе, создание условий для нормальной жизни не только сохранило бы культурную самобытность России (ведь в селе корни народа), но и решило бы проблему демографии (в селе ребёнок помощник, а не обуза), проблему дефицита продовольствия (в селе всегда есть своё подсобное хозяйство) и так далее. Одним словом, СССР должен был быть локомотивом истории, творить историю не по каким-то уже известным рецептам, а сам, поскольку всё делалось бы впервые! Он должен был действовать, а все остальные идти в фарватере, подражать или реагировать. Этот вопрос о вредном подражательстве в науке уже поставил Капица в письмах к Сталину. Сталин его услышал, и реформы в науке действительно создали мощнейший, мирового уровня, технический задел. Впервые не мы, а нам стали подражать в атомной энергетике, в авиации, в космосе, в математике, в отдельных отраслях физики... Но то же самое должно было произойти в гуманитарных науках и искусстве! Надо констатировать, что со всеми означенными задачами наша гуманитарная элита не справилась и даже не осознала как таковые. В нашей гуманитарной среде распространено вреднейшее убеждение, что «Запад механистичен, бездуховен, бесчеловечен...» и проч. На самом деле главное оружие Запада - гуманитарное, мы выиграли гонку в технике, но проиграли в конце XX века в гуманитарных технологиях, мы проиграли гуманитарную войну. И проиграли её именно потому, что не осознали вышеописанные проблемы и не решили их. Это, однако, не является только вопросом истории, задачи никуда не делись, их невозможно обойти и в любом случае предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть». Матвейчев О.А., Суверенитет духа, М., «Поколение», 2008 г., с. 142-147.
