Экономические реформы Н.С. Хрущева

Экономические реформы Н.С. Хрущева – оценка О.А. Матвейчева «То, что сделал Хрущёв, было прямо противоположным во всех отношениях. Самое главное - это его установка на борьбу с прошлым, со Сталиным и всем, что с ним связано, а не озабоченность будущим, Хрущёв был реакционером в худшем смысле этого слова. Малообразованный в отличие от Сталина человек, Хрущёв сформировался как политический деятель в Донбассе, где всегда были сильны троцкистские настроения. Будучи откровенным материалистом, он реально заблуждался на счёт роли материализма в победе и вообще в идеологии. Хрущёв откровенно презирал дух, церковь, философию, гуманитарную проблематику и все, что с ней связано. Поэтому он даже не ставил задачу быть в духовном авангарде мира, он поставил задачу «перегнать Америку по молоку и мясу». Сама постановка Америки как образца и ориентира, ставка на материальные потребности, на потребление, на «живот» была заранее проигрышна и, главное, резко снижала, профанировала «дух победы». В СССР тогда были десятки миллионов человек, готовых в «сотню солнц мартенами воспламенять Сибирь» (Маяковский), лететь к звездам, освобождать человечество, а им предлагалось повышать яйценоскость, надои и удои. Отказ от принципа опережающего развития средств производства и переориентация на «товары потребления» означали ставку на проедание капитала, а не на капитализацию. Такая политика всегда может быть только временной или ведущей к краху. Гуманитарная сфера была без боя сдана врагу. Именно при Хрущёве в Москву зачастили всевозможные кумиры зарубежной эстрады, оркестры, театры и певцы, которые в итоге создали уверенность в элитах (это выражали появившиеся тогда стиляги), что модное и западное - это одно и то же. На базе этой ценности потом сдетонируют основные информационные бомбы «холодной войны». Все мировые антикоммунисты и реакционные круги должны были поставить Хрущёву памятник за содеянное в международной политике. Своим стучанием ботинком по трибуне ООН и криками «Мы вас похороним!» он оттолкнул очень большую часть элиты и простого народа от СССР. Симпатии, даже среди простого народа буржуазных стран Европы, были вполне естественны. СССР избавил мир от газовых камер и других зверств, которые все увидели на Нюрнбергском процессе. Бояться Советов не было резона, ведь это была страна вдов и инвалидов. И верить, что она собирается покорять весь мир, ни у кого не было причин. Поэтому поначалу и Трумэн, и Черчилль с их речами воспринимались как бесноватые, потерявшие связь с реальностью люди, как бьющийся в агонии старый мир. Эйнштейн смеялся над Фултонской речью Черчилля. Страна, потерявшая более 20 миллионов человек и которая и так уже идейно скоро завоюет весь мир, никому не может угрожать... Какой «железный занавес»? Зачем? Хрущёв сделал то, что не могла сделать вся антисоветская пропаганда, - он заставил бояться СССР. […] Хрущевский период окрестили «оттепелью», но на самом деле именно при Хрущеве возник волюнтаристский стиль управления. Не вникая в систему принятия решений при Сталине и не будучи очень близко допущен к ней, Хрущёв воображал, что генеральный секретарь - царь и бог, который ни с кем не считается. На самом деле при Сталине были и острые разногласия, и кулуарная борьба, и партийные дискуссии, и совещания со специалистами. Не всегда победителем в различных вопросах выходил Сталин, иногда вопреки Сталину побеждала точка зрения какой-то группировки в руководстве, и Сталин нехотя подчинялся. Хрущёв, наоборот, принимал решения в соответствии с минутным капризом. Понравились ему в Америке кукуруза и стоячие кафе, он тут же приказал всю страну уставить кафетериями и засеять кукурузой. В сельском хозяйстве некомпетентность и волюнтаризм проявились особо рельефно: вместо того чтобы идти по пути интенсивного земледелия, решили экстенсивно распахивать целину. Ну ладно, распахали, но ведь в степи ветры, нужны особые сорта хлеба, ирригация, борьба с эрозией, - ничего не предусмотрели. В итоге целина обошлась себе дороже. Отдельный удар был нанесён по личным крестьянским хозяйствам: пришлось, как во времена раскулачивания, вырезать всю «лишнюю» скотину. Вообще, вместо отдачи долгов селу началась новая политика урбанизации. Казалось бы, Хрущёв, «либерал» в сравнении со Сталиным, должен был попустительствовать всякой творческой интеллигенции. И если бы он так сделал, в его активе появился хотя бы один плюс, но феномен Хрущёва в том, что он был либералом там, где не надо, а там, где надо, был тупым тираном. Именно он устроил на выставке в Манеже разнос Эрнсту Неизвестному и всем авангардистам-формалистам, которые, понимаешь ли, творят непонятное народу искусство... Как явный троцкист, «шариков», с его «академий не кончал, в семи комнатах не жил» и «что тут думать? Взять всё и поделить», Хрущёв снижает бюджетные траты на образование до 3 процентов. При Сталине профессора и инженеры считались элитой общества, получали большие квартиры с несколькими комнатами, под мастерские и библиотеки, имели приличную зарплату...».